Полина Раневская - Влюблена и очень опасна
Глава десятая
Отпускайте идиотов и клоунов из своей жизни. Цирк должен гастролировать!
Ф. РаневскаяВот уже второй час я сидела на кухне, уставившись на белое полотно лежащего передо мной листа. По дороге домой из офиса мне пришла идея систематизировать хаотичные мысли, вихрем носившиеся в голове. Почему-то я была уверена, что это поможет если не в поиске выхода из ситуации, то хотя бы в обретении относительного покоя. И вот теперь выяснилось, что я даже не знаю, с чего начать. В очередной раз взяв ручку и, поднеся ее к бумаге, я снова вздохнула и положила вновь. Так, пожалуй, мне нужна передышка.
Налив воду в турку, поставила ту на огонь. Рассеяно глядя на безмятежную пока еще гладь, размышляла о том, что вот так же и моя жизнь из спокойной и размеренной неожиданно превратилась в кипяще-бурлящую. Насыпала в емкость кофе, старательно размешала, дождалась пока появится пенка и сняла турку с огня. Восхитительный аромат проник в ноздри, раздражил вкусовые рецепторы. Те послали сигнал мозгу, и рот тут же наполнился слюной.
– О, ты уже встала? И кофе сварила, – от неожиданности я едва не подпрыгнула на месте, лишь чудом не уронив чашку и не расплескав горячий напиток.
Обернувшись, увидела Андрейку. Он стоял передо мной, как есть во всей своей неприглядной красе – в нелепых боксерах с изображением ушастых зайцев, символизирующих знаменитую на весь мир торговую марку и белой майке, которая была так к лицу Брюсу Уиллису в «Крепком орешке» и совсем не шла моему возлюбленному.
Интересно, он будет ждать меня из тюрьмы? – вопрос возник в голове неожиданно, что называется ниоткуда. Также стремительно отыскался и ответ на него.
– Извини, Андрей, но я думала, ты спишь, поэтому кофе сварила только себе.
Андрейка уж было хотел что-то возразить, но, встретившись со мной взглядом, благоразумно решил промолчать.
– Соня, – проникновенным голосом произнес он, взяв меня за руку. – Я хочу, чтобы ты знала… Я понимаю, каково тебе сейчас и я… в общем… я ни в чем тебя не обвиняю. Я все понимаю – Креольский был деспотом и тираном, и тебе от него доставалось особенно…
Надо же! Шефу пришлось умереть, чтобы мой возлюбленный наконец-то понял, что тот из себя представляет. До этого мне не разрешалось жаловаться на нашего благодетеля. Даже когда тот был особенно невыносим, Андрей всегда находил возможность найти оправдание его поведению. И вот теперь вдруг выясняется, что он все про него понимал и знал. Удивленно внимая проникновенной речи, я безуспешно пыталась понять, куда клонит мой возлюбленный, не в силах поверить в очевидное.
– Соня, просто я, как юрист… Весьма, кстати, неплохой, – как всегда, Андрей не упустил случай похвалить себя, – я советую тебе во всем признаться. Соня, если это ты… В общем, ты же знаешь, чистосердечное признание смягчает наказание. Обещаю, что лично буду защищать тебя на суде. Нам наверняка удастся доказать состояние аффекта. А это уже совсем другая статья. На условный срок, конечно, рассчитывать не приходится, но при хорошем раскладе и примерном поведении ты будешь на свободе уже года через три. Максимум пять! Но все это при условии, что ты во всем признаешься и согласишься сотрудничать со следствием. Иначе тебя ждет куда более суровое наказание. Ты же тоже юрист, Соня! Ты должна это понимать!
Наверное, мне следовало возмутиться. Или разрыдаться. Или вцепиться Андрею в волосы. Или расцарапать ему лицо. Или совершить какой-то иной отчаянный поступок. Но ничего такого я не сделала. Просто потому, что все происходящее меня отнюдь не удивляло. Мужчина, с которым я прожила бок о бок год, никогда меня не знал и не понимал. И, как я это поняла теперь совершенно отчетливо, не любил.
Стоило ли удивляться тому, что он так легко признал меня виновной и даже приговорил и назначил наказание? Отнюдь.
Гробовое молчание воцарилось на кухне. Методично помешивая ложкой успевший остыть кофе, я размышляла о том, что теперь ко всем моим проблемам прибавилась еще и необходимость искать угол. На первых порах поживу у Маринки, а там будет видно. Надо только посмотреть во врученном судом постановлении, можно ли мне менять место жительства в пределах города. Насколько я помню – подписка не запрещает передвижение по одному населенному пункту.
– Послушай, Андрей, нам нужно собираться в офис. Давай поговорим об этом потом, – я наконец решила нарушить тишину. Смесь обиды и удивления отразилась на лице парня. Конечно, он не привык к подобному обращению, но что делать – все когда-то бывает впервые.
– Соня, милая, о чем ты? Какая работа? Ты понимаешь, что тебе грозит?
Вместо ответа я ограничилась пожатием плеч. А затем и вовсе встала и покинула кухню.
– Ты со мной? – крикнула из комнаты, натягивая джинсы.
– Да, да, я все понимаю, – Андрей появился в комнате и принялся поспешно одеваться. – Посттравматический синдром и все такое. Это пройдет. Конечно, пройдет. Ты только не волнуйся, ладно? Все будет хорошо!
Ага, конечно, каких-то пять лет тюрьмы (если повезет) и на свободу с чистой совестью. И чего беспокоиться?
Глава одиннадцатая
Люди – как свечи. Одни для света и тепла, других – в жопу.
Ф. Раневская– Удивительное сходство с шефом, – хотя мы и находились в кабинете одни, Марьяна почему-то говорила шёпотом.
Мы прибыли в офис полчаса назад, но я все еще не видела второго Креольского. Тот заперся в кабинете брата, и по очереди вызывал сотрудников для беседы. У него уже побывала Марьяна, а теперь он разговаривал с Андреем. Моя очередь еще не подошла.
Маше, которая вчера пропустила все самое интересное, теперь не терпелось поболтать. В общем-то, не мне ее за это осуждать. Поменяйся мы с ней местами, я бы наверняка не отказала себе в удовольствии обсудить подробности, но сейчас меня куда больше волновало другое. Дело в том, что злополучный листок, надпись на котором свидетельствовала о моем явном намерении расправиться с шефом, куда-то исчез! Как говорится, мало было проблем.
Щелкнула кнопка электрического чайника, возвещая, что вода в нем достигла критической температуры. Марья вскочила и принялась заваривать чай, не замолкая при этом ни на минуту, тем самым, лишая меня возможности обдумать происходящее.
– Представляешь, они похожи, как близнецы.
– Так они и есть близнецы, – уточнила я машинально.
– Ах, ну да, – Марья, кажется, совсем не замечала моей рассеяности, хотя я всем своим видом демонстрировала явное нежелание участвовать в беседе. – А ты откуда знаешь? Хотя не важно! Важно то, что брат шефа куда приятнее него самого. Ну, не внешне, в смысле. Просто он такой обходительный и учтивый, и… – Уловив знакомые нотки в голосе коллеги, я взглянула на нее с удивлением.
